Избрaнныe вeщи с сoбрaния милaнскoгo кoллeкциoнeрa Джaнни Мaттиoли (1903–1977) выexaли нa гaстрoли изо рoднoй Итaлии впeрвыe с 1972 гoдa. Снaчaлa иx пoкaзaли в Русскoм музee вмeстe с рaбoтaми oтeчeствeнныx футуристoв, и тaм пoлучился свoй диaлoг – мeжду xудoжникaми двуx стрaн нaчaлa XX вeкa. В Пушкинскoм музee другoe взaимoдeйствиe, нo нe мeнee интeрeснoe. Сoбрaниe Мaттиoли встрoили в пoстoянную экспoзицию Гaлeрeи искусствa стрaн Eврoпы и Aмeрики XIX-XX вeкoв, и здeсь да мы с тобой видим искусство в развитии. Через «Кувшинок» и «Завтрака на траве» Моне, «Голубых танцовщиц» Дега, тайских прелестниц Гогена и натюрморта с красными рыбками Матисса двигаемся в дальне, глядя как трансформируется точка зрения художников на реальный вселенная, все дальше убегая с его объективного отражения действительности к анализу, собственной транскрипции увиденного, в надежде вдруг столкнуться с итальянским футуризмом. Первая сретение с привозным итальянским искусством азбука ХХ века происходит в третьем зале постоянки – прежде нами портрет кисти Фортунато Деперо, одного с авторов художественного манифеста «Футуристическая восстановление Вселенной» 1915 года. Далеко не нужно читать текст арт-заявления, чтоб понять его смысл, баста взглянуть на картину, возьми ее героя, напоминающего инопланетянина с зелеными кружками-глазами, получай угловатые линии интерьера. Сюжетец словно механизирован, он с будущего, при этом в нем чувствуется мала) неуловимая связь с прошлым итальянского Ренессанса. По с бы какой-то макаронистый дож перенесся на машине времени для века вперед. Об этом совершенно искусство итальянского футуризма. Оно синхрониризует прежнее и будущее, оно раскладывает привычные фигура на плоскости и фрагменты. В нем более чем достаточно механической геометрии, и в то но время много очень человеческих эмоций, которые у итальянцев, (то) есть известно, плещут через князек.
Однако итальянский футуризм неоднороден. Следующее касательство к революционному направлению происходит в залах, идеже висят картины Дерена, Сезанна и Лота изо постоянной экспозиции ГМИИ. Нонче они соседствуют с монохромными работами Джорджо Моранди. Данный художник тоже упрощает склад. Его искусство называют «метафизическим». В его взгляде в будущность есть тишина и спокойствие. Чрез (год) этого «предисловия» мы попадаем в зало с желтыми стенами, который сполна занят итальянскими футуристами. В этом месте совсем другие эмоции. На этом месте противоборство миланской и флорентийский школы. У миланцев в большей степени динамики, а художники из Флоренции сильнее играют с цветом и формой, с движением. Что по сказать, что эти авторы (иной вступали в непримиримые противоречия, которые заканчивались натуральной дракой. После этого друг напротив друга висят картины Арденго Соффичи и Умберто Боччони, посередке которыми развернулась интригующая прения. Все началось с выставки 1911 лета «Свободное искусство», название которой и легло в основу нынешней – в ГМИИ.
Арденго Соффичи – крупный представитель футуризма во Флоренции – опубликовал в журнале «Голос» позднее выставки «Свободное искусство» статью, идеже критиковал миланских художников, – рассказывает наблюдатель Елена Степкина. – В ответ Умберто Боччони и с соратниками приехал вот Флоренцию и нашел Соффичи в кафешка. Боччони спросил: «Вы Соффичи?». Спустя время утвердительного ответа он просто-напросто дал оплеуху оппоненту. Началась (рукопашный) бой. Утром миланцы поехали нате вокзал, чтобы отправиться до хаты, но тут уже Соффичи позвал друзей и устроил потасовку. В итоге повально драчуны оказались в полицейском участке. В (течение того времени они там вместе сидели, нашли точки соприкосновения, и небольшую толику лет между ними был свет. Но потом опять поссорились с-за идейных вопросов, связанных с пониманием свободного искусства и обновлением художественного языка, и опять двадцать пять решали противоречия кулаками.
Ох олигодон эти горячие итальянцы! Точно отличает итальянский футуризм, этак это страстность и энергия, с которой авторы подходили к любым деталям. И невзирая на то, что многие повадки футуристов перекликаются с другими направлениями, не поминайте лихом то кубизм или экспрессионизм, они представляют на лицо отдельную «стаю» – идеологов нового языка. Футуристы большой писали о своем видении будущего, и сия полемика представляет для потомком неординарный интерес. И тут уже невыгодный так важно, была симпатия с кулаками или нет. Идеи футуристов сыграли важную место для всего искусства ХХ века, которое предложило ненадеванный взгляд на мир и его карнация. Художник может раскладывать подлинность на фрагменты и собирать ее с начала. Может показывать мир минуя чистую динамику, движение, биение пульса. Может буквально все. Пусть даже Амадео Модильяни, который занимает отдельное (место)положение в арт-истории и не принадлежит никакому направлению, поддался идеям итальянского футуризма. Доказательством этому служит его двойник художника Фрэнка Хэвиленда, сведенный в экспозиции. Он отличается через других картин Модильяни, и нет возможности назвать его чистым футуризмом, все художник использует один с футуристических приемом – дробного переписка. Лицо героя написано мазками разных цветов – зеленым, розовым, синим. Двух к пуантилизму, но не также.
Джанни Маттиоли очень мелко и вовремя почувствовал все кипение, которое происходило в искусстве сверху его родине и начал копить итальянский футуризм в 1940-х годах, идеже эти работы уже прожили ряд десятков лет, но до сих пор не были признаны сообразно-настоящему. Сегодня вещи с его собрания считаются эталонными. В 1972 году постоянно представленные теперь в ГМИИ картины были признаны национальным достоянием Италии. Капитан производства Пушкинского музея Марина Ишак верно заметила, что Маттиоли обладал тем а чутьем, что Щукин и Морозов, картины с собраний которых представлены в экспозиции недалеко с коллекцией итальянца.