В «Дoмe дурaкoв» Высoцкaя сыгрaлa xристoву нeвeсту, живущую в пристaнищe для душевнобольных на границе Чечни и Ингушетии. Поездка в Таллин в 2002-м была романтической — тогда все только начиналось для этой пары. Вместе они представили теперь и недавний фильм Кончаловского о Микеланджело, где у Юлии крохотная роль дамы с горностаем. Высоцкая произвела фурор, появившись на показе вся в черном: в коротких кожаных шортах, массивных ботинках и элегантном черном пиджаке, под которым, казалось, ничего больше не было. А Кончаловский, как всегда, изумлял своими диковинными ботинками с пуговицами. Эстонские журналисты поинтересовались, сам ли он покупает себе одежду и обувь. «А кто же? Конечно, сам покупаю и обувь, и одежду. Иногда жена», — ответил он.
Кончаловского чествовали как режиссера, создающего эмоциональный, чувственный кинематограф, работавшего не только в России, но и на «Киргизфильме», и в Голливуде, с Андреем Тарковским и Сильвестром Сталлоне. Он в ответ шутил: «Премия за вклад в кинематограф означает конец карьеры». «Мои дети — дело моей жизни», — говорил Кончаловский.
О конце карьеры и речи нет. Только что Кончаловский завершил съемки новой картины «Дорогие товарищи» о трагических событиях 1962 года в Новочеркасске, когда люди вышли на демонстрацию, требуя повышения зарплаты, протестуя против повышения цен на продукты, и были расстреляны. Очевидцы вспоминают, как смывали кровь с улиц. Кончаловский, говоря о тех страшных днях, употребляет слово «террор». А снимает о поколении своих родителей, веривших в коммунизм. В Новочеркасске Ростовской области родилась Юлия Высоцкая. Теперь там снимали массовые сцены с участием почти 500 местных жителей. Неожиданный вывод, к которому пришел Кончаловский и о чем сказал в Таллине: «Не надо было делать перестройку».
фото: Светлана Хохрякова
Андрей Кончаловский в Таллине.
Он процитировал Микеланджело: лучше быть камнем, когда вокруг позор и преступление. «Если бы эти строки были написаны Рафаэлем или Джордано Бруно, я делал бы фильм о них. Люди говорят: «Кончаловский сделал фильм о Микеланджело. Я представляю!» Но, наверное, никто не ожидал, что я сделаю такой фильм — просто о жизни человека. Я мог бы сделать фильм о любом человеке. В жизни каждого есть некий смысл. Самое сложное — найти суть. Мы живем в других условиях, нежели Микеланджело. Но ощущение страха, холода, голода и унижения движет человеком во все времена. Но у Микеланджело был талант видеть скульптуру внутри камня. Пока я жив, мне захотелось напомнить, кто он такой. В «Закате Европы», написанном 100 лет назад, Шпенглер не исключал, что никто не будет знать спустя время, как звучит виолончель. Моцарт существует, пока есть его слушатели. Когда его не будет, то будет Баста или другие рэперы, и с этим надо смириться. Пока есть зритель для моего фильма, он живет. Не исключено, что через 500 лет упоминания о нем найдут и расценят как Возрождение, как откопали в Риме античные скульптуры и восхитились. Самое лучшее на свете, когда люди молчат после фильма. Это знак того, что они тронуты и не знают, что сказать. Чем дольше длится процесс размышления, тем дороже.
Кончаловский не приемлет слова «муви» в отношении кино: «Надо говорить не movie, а film, потому что есть киношка, а есть кинематограф. Художник — это человек, который хочет выразить свои чувства по поводу того, что видит в мире, пытается поделиться интимным опытом, если он, конечно, не думает только о том, чтобы заработать денег. Хотя у каждого есть желание заработать. Кушать-то надо. Мы все зарабатываем тем, чем можем. Что такое счастье для художника? Это поиск сути. Я говорю о поисках творческого человека, а не о создании продукта, развлечения. Это две разные профессии. Сейчас мы живем по формуле американцев: время — деньги. Конечно, хочется успеха. Но Годар сказал: если хороший фильм имеет успех, значит, публика его не поняла. Замечательная формула для успокоения тщеславия».
После эстонской премьеры фильма о Микеланджело Кончаловский процитировал слова Далай-ламы: «Люди созданы, чтобы их любили, а вещи — чтобы ими пользовались. Сегодняшний хаос заключается в том, что происходит все наоборот. Люди созданы, чтобы ими пользовались, а вещи — чтобы их любили. Мы становимся заложниками вещей, покупаем все больше и больше то, что нам на самом деле не нужно. А во времена Микеланджело создавались только нужные вещи и не было необходимости менять их так часто».
Читайте также: Кончаловский рассказал о пережившей кому дочери Маше