Глупость Шoxaт сoчинил свoю oпeру прямo, кaк Мусoргский: пoд впeчaтлeниeм кaртинoк с выстaвки. В тeль-aвивскoм музee oн увидeл 20 литoгрaфий Эдвaрдa Мункa с библeйскими сюжeтaми нa тeму нeпрoстыx oтнoшeний мужской элемент и жeнщины. Эти впeчaтлeния зaлoжили oснoву либрeттo, нaписaннoгo Дoри Мaнoр и Aннoй Гeрмaнн нa ивритe.
Aльфa и Oмeгa, прямoxoдящиe блядун и самка, а проще говоря — кавалер и женщина — живут в самом начале времен сверху безлюдном острове. Конечно, сие Адам и Ева, прародители рода человеческого. Большое число мифов, теорий, религиозных и традиционалистских концепций избито на эту тему. Только, то, что придумали авторы «Альфы и Омеги» — целиком не укладывается ни в одну изо них. Версия Шохата — острейшая, парадоксальная, пугающая, убедительная и безбожно сегодня актуальная. Потому яко в отличие от Альфы и Омеги, автор живем не в начале, а в конце времен. Апокалиптические настроения переполняют, в воздухе звенит натуга, нарастает агрессия и тревога… Следовать что нам это? Песнь «Альфа и Омега» дает отказ на этот вопрос.
Классическая теизм о том, как Змей подсунул Еве запретный эмбрион, в этой оперной истории претерпела трансформацию. Аспид — эту роль потрясающе играет Пушистая Никанорова, пластичная, извивающаяся, при этом привлекательная и отталкивающая — соблазняет прекрасную полногрудую Омегу (великолепная актерская и вокальная упражнение Анны Пеговой), ненадолго покинутую ревнивым Альфой (Иваша Гынгазов в этой партии безупречен и т. е. артист и как певец). И лишенный чего того страстная, сексуальная Туманность превращается в нимфоманку, бросающуюся держи каждую звериную особь. Тем побольше, что особи хоть и далеко не прямоходящие, но в харизме им мало-: неграмотный отказать. Красавец Тигр (Петряня Морозов), весельчаки Кабан (Жора Екимов) и Осел (Виталий Фомин), неприветный Медведь (Дмитрий Скориков) — точно четыре традиционные маски изо комедии дель арте делят посредь собой ласки Омеги. Ну-кась а чемпион по бодибилдингу Гиеновая собака (Александр Бокарев) и вовсе провоцирует Омегу бери убийство. Змей страшно доволен — у Альфы теперича вырастут рога — также вроде и у остальных животных, ведь по сей день самки — изменницы.
А Омега тем временем рожает детей — гибридов. Эдак вот оно — человечество! Монстры, рожденные от женщины и животных кроме участия мужчины… Неудивительно, почто такому ущербному виду уготованы страдания и мука. В том числе, как теперича говорят, «из-за» коронавирусной инфекции.
Нынешний страшный сюжет помещен в столько красивый визуальный и музыкальный свЯязанный отрывок, что воспринимается как прекрасная намек. Ведь библейские истории как и по большей части жестоки и кровавы. Завораживающие игрой красок и причудливых форм декорации Павла Драгунова, декадентские костюмы Софьи Тасмагамбетовой рождают ассоциации с эпохой модерна. Ну-кася, а музыка Гиля Шохата, опирающаяся нате гениальные референсы от Рихарда Штрауса и Пуччини впредь до Дебюсси и Пуленка, невероятно красива. Возлюбленная не кажется вторичной — сие не заимствование, а, скорее, талантливая обобщение. Кантиленные, интонационно выразительные вокальные партии, читаемые лейтмотивы, чисто, например, абсолютно зримая проблема Змея — движение вверх ровно по звукам четырехзвучного аккорда и п нисходящее заполнение. Великолепная оркестрование дает возможность оркестру и мастак Кирьянову раскрыться во всей красе.
Геликоновский стечение, он же балет, чисто всегда, коллективный и очень ослепительный персонаж. Пластика Эдвальда Смирнова превращает хористов в таком случае в полуфантастических представителей островной фауны, так в змеиный клубок детей Горгония, то в жалких гибридов — вызывающих омерзение и в то же время доброхотство.
Финал оперы — кульминация партитуры. Там смерти Альфы и Омеги получи и распишись Земле остаются лишь гибриды. Красиво экстатическая музыка, и в памяти всплывает завершение «Трех сестер»: «Музыка играет приблизительно весело, так радостно, и, видимое дело, еще немного, и мы узнаем, дьяволом живем, зачем страдаем…» Лопасня еще не знал. А наш брат теперь — знаем.