Истoрия русскoгo тeaтрa дoкaзaлa и прoдoлжaeт дoкaзывaть — всe стoящee в нeм нaчинaeтся с нуля. Тo eсть с жeлaния, идeи, любви и пoлнoгo oтсутствия кaкoй-либo мaтeриaльнoй бaзы. Oснoвoй стaнoвилaсь истoрия, в кoтoрoй, кaк в xoрoшeм сцeнaрии, был гeрoй — Oлeг Eфрeмoв и eгo вeрныe учeники — Вoлчeк, Квaшa, Тoлмaчeвa, Ивaнoвa, Eвстигнeeв, Тaбaкoв, Лaврoвa, Кoзaкoв, Щeрбaкoв, Дoрoшинa, Пoкрoвскaя, Крылoвa, Миллиoти, Фрoлoв, Дaль, Лeoнтьeв и другиe… Бессчётно уже рассказано (в том числе и в «МК») об их бессонных, да веселых ночах, совсем безграмотный сытой жизни, беспечной молодости — до сей поры было сущей ерундой поближе с той радостью, что они получали в семье перед названием «Современник», связанной некровными узами. А держи их спектакли ломилась весь Москва — «Вечно живые», «Без креста», «Всегда в продаже», «Обыкновенная история», «Двое бери качелях», позже они войдут в ненаглядный фонд отечественного театра.
Славная история, где они, круглым счетом уж вышло, были первыми: первые в стране поставили сверху сцене произведение Василия Аксенова, к ним первым пришли мировые знаменитости — драматург Медведь Миллер из Америки, инглиш режиссер-новатор Питер Брук, Эдуардо мол Филиппо и Марчелло Мастроянни с Италии, продюсеры с Бродвея и маловыгодный только. Они первыми начали буровить правду о войне, революции и большевизме, к тому же не совсем понимая, в чем дело? именно им позволили бякать. Но пребывая в иллюзии оттепельного времени, они оставались честными пред собой и зрителями. Наконец, первыми устроили свою студию нисколько не по советскому принципу материального распределения. В «Современнике» ставка зависела от качества.
Нельзя разучиваться, в какой обстановке, на каком социальном и политическом фоне произрастало сие «впервые». Те, кто вырос в эпоху отсутствия идеологического руководства культурой и жизнью, проблематично ли поймут, какой ценой любое давалось. Не поймут, однако понять обязаны — быть смелым вперекор, а не согласно — две взрослые разницы. Молодой, горячий «Современник» — любимое малец оттепели, которой уже новое колено в постперестроечное время посвятило бенефис «Шагает солнце по бульварам».
Коль (скоро) по кирпичику разобрать главное, который в свою студию заложил Ефремов с единомышленниками, ведь поймем, за счет почему «Современник» стоял и пока овчинка выделки стоит. Это вера в то, фигли русский психологический театр и средство Станиславского абсолютно жизнеспособны, здорово продуктивны, и жизнь человеческого духа в предлагаемых обстоятельствах — сие один из магистральных путей развития театра.
Что шапка «Современник» не случайный конскрипция букв. Он соединяется с современностью, как будто не является синонимом политической повестки дня. Дьявол понимал главную проблему современного человека. К тому же — открытость по отношению и (подруга) к другу, и к зрителю. Как а они были яростны, бескомпромиссны в своих спорах, со стороны напоминающих боевые схватки. Невзирая на это, утром, столкнувшись в театральном коридоре, они, словно ни в чем не случалось, братались друг с другом. Затем что что не на словах уважали мировоззрение другого.
К постановке могли отнестись среднюю пьесу, если только лишь она совпадала с этическими и эстетическими взглядами театра. И откреститься от шедевра, если возлюбленный находился на другой, предварительно всего, этической территории. «Современник» был силен приставки не- только духом бунтарства, а ответственностью по (по грибы) каждое сказанное с подмостков пароним. Он не был ловким крысоловом, который-нибудь вел зрителя неизвестно несравнимо.
В день своего 65-летия «Современник», просто так получилось, оказался на переходном этапе. Сохраняя в риторике страстишка прошлому, новые руководители строят свежий театр. Каким он хватит, насколько окажется достойным истории предшественников, покажет исполнившееся.